Шли слухи, что из строя выбыло уж двадцать тысяч человек, что речка Шахе
алеет от крови, а мы кругом, десятки врачей, сидели сложа руки, без всякого дела.
Неточные совпадения
— Да, да! Странные мысли приходят мне в голову… Случайность это или нет, что
кровь у нас красная. Видишь ли… когда в голове твоей рождается мысль, когда ты видишь свои сны,
от которых, проснувшись, дрожишь и плачешь, когда человек весь вспыхивает
от страсти, — это значит, что
кровь бьет из сердца сильнее и приливает
алыми ручьями к мозгу. Ну и она у нас красная…
Отступив
от мира и рассматривая его с отрицательной точки, им не захотелось снова взойти в мир; им показалось достаточным знать, что хина лечит
от лихорадки, для того чтоб вылечиться; им не пришло в голову, что для человека наука — момент, по обеим сторонам которого жизнь: с одной стороны — стремящаяся к нему — естественно-непосредственная, с другой — вытекающая из него — сознательно-свободная; они не поняли, что наука — сердце, в которое втекает темная венозная
кровь не для того, чтоб остаться в нем, а чтоб, сочетавшись с огненным началом воздуха, разлиться
алой артериальной
кровью.
— Когда вы говорите, Маша, — возразил Веретьев, — вы беспрестанно краснеете
от самолюбия и стыдливости,
кровь так и приливает
алым потоком в ваши щеки, я ужасно это люблю в вас.
Слез с копя тут Святогор, взялся за сумочку,
Он приладился, взялся руками обеими,
Во всю силу богатырску принатужился, —
От натуги по белу лицу
ала кровь пошла,
А поднял суму
от земи только на волос.
Не огни горят горючие, не котлы кипят кипучие, горит-кипит победное сердце молодой вдовы…
От взоров палючих,
от сладкого голоса, ото всей красоты молодецкой распалились у ней ум и сердце, ясные очи, белое тело и горячая
кровь… Досыта бы на милого наглядеться, досыта бы на желанного насмотреться!.. Обнять бы его белыми руками, прижать бы его к горячему сердцу, растопить бы
алые уста жарким поцелуем!..
Однажды летом я был на вскрытии девочки, умершей
от крупозного воспаления легких. Большинство товарищей разъехалось на каникулы, присутствовали только ординатор и я. Служитель огромного роста, с черной бородой, вскрыл труп и вынул органы. Умершая лежала с запрокинутою назад головою, широко зияя окровавленною грудобрюшною полостью; на белом мраморе стола, в лужах
алой крови, темнели внутренности. Прозектор разрезывал на деревянной дощечке правое легкое.
Бездыханный труп цыганки упал к его ногам, обагрив
алою кровью, брызнувшей фонтаном из раны, девственный снег вековечного дремучего леса. Она не успела договорить фразы и даже издать малейшего стона. Он так ловко отскочил
от нее, что ни одна капля
крови не попала на него.